— А, вижу. — кивнула Агния. — Я не успею создать настолько дальнобойное, чтобы при этом смогло их защиты пробить.

— Давай, я попробую. — неожиданно для себя предлагаю. — Только у меня половина жгутиков ещё не восстановилось. Может они не успеют ещё удалиться? — перемещаюсь за спину Георга. — Покажи, где. Сергий, неси в темпе с бордовой обложкой. — машу секретарю.

Есть в книге императорского мага Василия Потарского, жившего почти три сотни лет тому назад, плетение бешенства.

Попавшие под это заклинание теряют на четверть часа разум и принимаются нападать на ближайших к себе людей, причём, неодарённые атакуют всем, что есть под рукой, а маги ещё могут и своими плетениями ударить, если успевают их создать. Потеря разума при бешенстве, странным образом не лишает магических знаний и умений.

— Попытайся успеть. — согласилась маркиза.

Вражеские маги — самая желанная, первоочередная цель, и, если есть даже малейшая возможность проредить их количество в рядах виргийцев, упускать её полковник не хотела.

В её голосе явно слышу сомнение в успехе моего начинания, и причины его мне очевидны. Чтобы пробить защиту магов, надо много энергии, а такие заклинания плетутся долго. Сестрёнка моя, умница и красавица, не догадывается, что атаковать-то я собираюсь вовсе не одарённых, а кого-нибудь из их охраны — магов ведь берегут, они обязательно сопровождаются опытными мечниками. У солдат же и сержантов антимагические амулеты либо вовсе отсутствуют, либо в разы слабее, чем одарённые дворяне делают для себя любимых.

Не знаю, ещё не уточнял, додумывался ли тут кто-нибудь до непрямых воздействий, а я вот попробую.

Бешенство не сложное, но очень насыщенное плетение — восемнадцать оттенков нитей различной длины, и все у меня имеются, кроме ярко фиолетовой, которая ещё не восстановилась до нужной длины. Хорошо, что ей нужно завершать конструкцию, успеет отрасти к тому моменту, как я сделаю всё предыдущее.

Тем временем на поле грозной сечи вновь началось фронтальное столкновение, только теперь давили наши. Как там? Мы ломим, ломим, гнутся шведы! Нет, до «О славный час! О славный миг! Ещё напор — и враг бежит!» дело ещё не дошло и вполне может не дойти. Да уж. Всё-таки после проведённого мною опустошения среди северян, у генерала Шарского по прежнему численное превосходство над нами, пусть уже и совсем небольшое. При этом противник понимает, что сотворить нечто подобное метеоритному дождю по своей мощи кранцевский маг сегодня уже не сможет, во всяком случае, в ближайшие часы.

Второй эшелон и резервы виргийцев встретили наступающие фаланги у самого края леса и, поначалу не выдержав наш напор, попятившись, смогли удержать строй.

Кранцевской пехоте и кавалерии наступать в центре крайне неудобно — падавшие с неба болиды не только превратили в кровавую кашу людей, но и сильно изменили ландшафт поля. Там сейчас всё в огромных воронках словно после бомбёжки полутонными авиабомбами. Фалангам приходится ломать строй и тратить время на его восстановления.

Зато на левом фланге отряды виконта Андре Дитонского сбили врага с позиций и продолжают теснить дальше. Что происходит на правом, не вижу, мешает лес, да мне и не нужно, моя цель — четвёрка магов под охраной десятка вояк. Они остановились, и там вижу энергетические линии создаваемых плетений, готовых обрушиться на наших бойцов магическими атаками. Надо поторопиться, а то получится как вон с тем феодальным отрядом, попавшим под воздушный смерч. Почти половину из нескольких десятков переломало будто куклы.

Агния в этот момент успешно создала движущуюся стену огня, спалившую почти сотню виргийских конников, пытавшихся контратаковать справа фалангу восьмого, если я ничего не путаю, королевского полка. Сильна красавица-сестрица, очень сильна.

— Баронет, не спи. — обернувшись, она увидела, что Георг Корманс всё ещё не замкнул почти созданное плетение.

— Я не сплю, маркиза. — спокойно ответил тот. Кажется, сосед стал ещё бледнее, чем при нашей встрече. Вампир, как есть, вампир. Влад Цепеш. Дракула паргейского разлива. — У меня белая ещё не восстановилась. Сейчас, совсем немного осталось.

Так, ну, а я уже закончил.

— Агния, я готов. — сообщаю.

— Полагаешь, такого хватит, чтобы пробить защиту кого-либо из магов? — оценила она энергетику созданного мною заклинания.

Разгадать, что собой представляет то или иное плетение, созданное другим магом, очень сложно, а вот понять его мощь можно легко.

— Мне и не нужно пробивать их защиты, достаточно поразить во-он того бугая. — улыбаюсь. — Поправь, — прошу. — своё окно приближения, чтобы лучше стало видно.

Амбала выбрал не из-за роста, он стоит к офицерам-магам ближе, чем к своим товарищам. Проанализировав на прошлой неделе описание заклинания, пришёл к выводу, что оно достаточно тупое. В том смысле, что впавший в бешенство выбирает первоочередной целью не самого опасного из своих боевых товарищей, превращающегося для него во врага, а кидается вначале на того, кто рядом.

Внимание! Пуск! Одна секунда полёта, вторая, третья, как же медленно летит моё заклинание! Успеют виргийские маги его заметить? Нет, похоже. Заняты своей работой. Одиннадцать секунд — плетение впитывается в бугая. И? Чего стоим? А, вижу, началось.

Амбал поднял меч и коротким, быстрым взмахом снёс голову ближайшему офицеру, затем схватил левой рукой следующего мага за ворот и воткнул ему меч в живот. Ну зачем? Там же кольчуга, придурок! Пробил он её, силушка, видать, немеряная, да и бил из удобной позиции рядом.

Второго мага-то бешеный завалил, но время потерял и упал с пробитой арбалетным болтом шеей. Кто-то из его товарищей быстро успел сообразить, что необходимо делать, пока амбал там всех в винегрет не покрошил.

— Два — это тоже неплохо. — говорю себе в утешение и спрашиваю сестру: — Да, Агни?

— Это превосходно, Степ. — качнула головой маркиза. — Что сейчас было? Оно? — подходит ближе и смотрит в книгу в руках Сергия, с перестановкой пюпитра секретарь связываться не стал. — Бешенство? Хм, неплохо. Я тоже такое смогу. Напомни потом мне, чтобы Игорь его перерисовал. Ты слышал? — спросила у помощника.

— Да, полковник. — кивнул лейтенант-маг. — Сегодня же и сделаю.

Выигрывает сражение тот, за кем остаётся поле боя. Так считали на Земле, такого же мнения придерживаются и здесь в Паргее. Мы не только сохранили свои позиции и нанесли противнику потери в три-четыре раза большие, чем оказался наш счёт убитыми и смертельно ранеными, но и оттеснили виргийцев на полторы мили севернее.

Выиграть сражение не означает ещё выиграть войну, однако первый шаг к победе мы сделали. Только вот праздновать её мне оказалось некогда. До самого вечера, беря пример с сестры, я исцелял раненых.

Денёк, в общем, удался на славу, в шатёр Агнии меня чуть ли ни принесли на руках. Теперь-то я понимаю, каково моей кузине приходится, когда в обитель поступает большое количество сильно изувеченных, требующих серьёзных магических усилий по их спасению.

Часть сегодняшних раненых, не дожидаясь утра, также отправлены в мой монастырь, где оборудован главный армейский лазарет. Ну, а мы с маркизой, как и десятки других одарённых, старались здесь на месте спасти в первую очередь тех, у кого вот-вот дыхание жизни должно было остановиться. Нет возможности посчитать, какую долю из них исцелили — слишком большие потери оказались — но лично мой счёт спасённых перевалил за полсотни.

Войско всё было занято делом — укрепляли занятые позиции, собирали трофеи, хоронили павших, готовили еду, ухаживали за лошадьми, чистили оружие и доспехи, связывали пленных и многое, многое другое.

Тем не менее у многих вояк из различных подразделений находилась возможность, чтобы при виде аббата Степа выразить ему, то бишь, мне, своё восхищение, восторг, благодарность и попросить благословение. Это почитание утомило меня, пожалуй, не меньше, чем магическая работа.

Спасибо Ригеру, Эрику Ромму и их парням, смогли держать благодарный народ на расстоянии от меня, даже офицеров, объясняя, что его преподобию сейчас не до выслушивания благодарственных слов.